Речь члена Наблюдательного совета Люксембургского форума Уильяма Перри на презентации его книги "Мой путь по краю ядерной бездны". Москва, 5 февраля 2018 года

Это мой тридцать пятый визит в Россию.

Раньше я часто приезжал по делам, связанным с вопросами безопасности, но иногда и ради собственного удовольствия - походить в Москве на концерты, в художественные галереи, посетить исторические достопримечательности, поскольку я люблю русскую музыку, русское искусство, русскую историю и русскую литературу.

В этот раз я приехал на презентацию русской версии своей книги «Мой путь по краю ядерной пропасти» (My Journey at the Nuclear Brink).

Я написал эту книгу из-за того, что меня все больше беспокоит, что наши две страны находятся на ранней стадии новой холодной войны.

И эта холодная война обещает стать ещё более опасной, чем предыдущая.

Я начну свою речь притчей о библейском Ное в переосмыслении немецкого философа Гюнтера Андерса.

В библейской истории, как вы помните, Бог сказал Ною, что собирается разрушить землю потопом, и что Ной сможет спастись, построив большой ковчег, который доставил бы в безопасное место его семью и по паре животных каждого вида.

В притче Гюнтера Андерса Ной начал строить ковчег и в то же время ходил в город, чтобы предупредить людей о надвигающейся катастрофе.

Но горожане проигнорировали это предупреждение и прозвали его чудаком.

Расстроенный Ной облачился во власяницу, посыпал голову пеплом и снова пошёл в город.

Увидев Ноя, люди спросили, о ком он скорбит. И он ответил: «О вас».

«Но мы пока живы», - возразили горожане.

На что Ной ответил: «Вы умрёте завтра, но, если я приду сказать вам об этом тогда, будет уже поздно».

Затем Ной вернулся домой к своей работе над ковчегом.

В тот же день из города домой к Ною пришли несколько плотников и начали помогать ему со словами: «Мы пришли, чтобы предотвратитьту катастрофу, которую ты предсказал».

Такова притча Андерса о Ное.

В течение последних нескольких лет я предупреждал о возможности ядерной катастрофы.

И предупреждения о такой катастрофе, как и предупреждения Ноя о Всемирном потопе, были проигнорированы.

Но, в отличие от библейского потопа, ядерную катастрофу можно предотвратить.

Так и в моей книге, когда я предупреждаю о надвигающейся ядерной катастрофе, я подражаю Ною.

Но все же я считаю себя плотником, который помогал Ною построить ковчег:

Я хочу предотвратить эту катастрофу.

Я пережил холодную войну и внёс вклад в создание ядерного оружия.

Уже тогда я знал, что оно представляет беспрецедентную опасность – что оно может привести к уничтожению нашей цивилизации.

Но во время холодной войны я полагал (правильно или нет), что нам необходимо пойти на такой риск.

Тем не менее, когда холодная война закончилась, я понял, что у нас больше нет необходимости брать на себя такой риск и направил всю свою энергию и силы на то, чтобы уничтожить смертоносное ядерное наследие холодной войны.

Когда я служил в качестве Министра обороны США, мы вместе с Министром и заместителем Министра обороны РФ организовали ликвидацию восьми тысяч единиц ядерного оружия, поровну разделённых между США и бывшим Советским Союзом.

Тогда мы считали, что находимся на верном пути к устранению этой экзистенциальной угрозы.

Но этого не случилось.

Сегодня, по непонятной причине мы возрождаем геополитическую враждебность холодной войны.

А также восстанавливаем ядерный арсенал этой войны.

Мы скатываемся к новой холодной войне, ставя себя под угрозу того, что ввяжемся в глобальную ядерную войну из-за случайности.

Для предотвращения этой катастрофы общественность должна понимать, что происходит.

Кто-то должен облачиться во власяницу, посыпать голову пеплом и предсказать конец света, чтобы плотники заинтересовались и начали работать над предотвращением беды.

Когда я читаю лекции о холодной войне в Стэнфордском университете, студенты часто спрашивают меня: «Что заставило нас создать 70 тысяч единиц ядерного оружия во время холодной войны? Почему для сдерживания потребовалось так много? Разве для этого не было достаточно тысячи или сотни?»

И я спокойно объясняю, что наша ядерная политика была построена на предположении, что Советский Союз планировал нанести нам внезапный удар – как гром среди ясного неба.

Мы предполагали, что в СССР считали, что если им удастся уничтожить 90% нашего вооружения внезапным ударом, то мы сдадимся, и они смогут завоевать весь мир.

Основываясь на этом предположении, мы думали, что нам необходимо создать существенный запас оружия, чтобы после первого удара осталось достаточно для нанесения ответного.

И затем, просто на всякий случай, мы увеличили свой арсенал ещё на 50%.

В Советском Союзе, видя это, предположили, что мы, должно быть, собираемся нанести внезапный удар по ним, поэтому произвели достаточно оружия, чтобы пережить такой удар.

И затем, просто на всякий случай, увеличили свои запасы ядерного оружия ещё на 50%.

И такие предположения привели к постоянно ускоряющейся гонке вооружений.

До того, как это безумие прекратилось, США и СССР вместе достигли неприличного и абсурдного уровня в 70 тысяч единиц ядерного оружия.

Я считаю, что гонка вооружений во время холодной войны была построена на ошибочном допущении - по сути, ни США, ни СССР не собирались наносить внезапный удар.

Настоящая опасность во время холодной войны заключалась в том, что мы могли ввязаться в ядерную войну из-за грубой ошибки.

По факту, во время Карибского кризиса наши страны очень близко подошли к войне, которая могла бы положить конец нашей цивилизации.

Мы забыли о Карибском кризисе?

Я никогда его не забуду.

Я был там во время этого кризиса, работал с небольшой группой, которая весь день занималась анализом разведывательных данных, полученных за день.

К полуночи мы подготовили отчёт для краткого заявления президента Кеннеди на следующее утро. Поэтому я точно знал, что происходит.

На самом деле каждое утро, когда я заходил в наш аналитический центр, я думал, что он может стать моим последним днём на Земле.

После кризиса президент Кеннеди признался: он полагал, что шансы начала ядерной войны были один к трём.

Я считаю эту его оценку весьма оптимистичной.

Он не знал, как мы знаем сейчас, что Советский Союз к тому времени уже разместил на Кубе тактическое ядерное вооружение, которое находилось в полной боевой готовности.

Если бы Кеннеди последовал единогласно принятым рекомендациям его Объединённого комитета начальников штабов и захватил Кубу, наши солдаты были бы ликвидированы на плацдармах тактическим ядерным оружием, и за этим точно бы последовала общая ядерная война.

Неверные расчёты советских и американских лидеров почти привели к ядерному холокосту, и я считаю, мы избежали этой катастрофы в равной мере благодаря удачному стечению обстоятельств, и за счёт хорошего управления.

Также во время холодной войны мы столкнулись с риском случайной ядерной войны, которая могла начаться в случае ошибочного срабатывания нашей системы предупреждения о ракетном ударе.

Насколько это было вероятно?

Во время холодной войны было три таких ошибочных срабатывания системы предупреждения в США и два в Советском Союзе (о которых я знаю) – в среднем по одному за каждые восемь лет.

Я лично имел дело с такой ложной тревогой в США, и это навсегда изменило мой взгляд на ядерную опасность.

Она случилась в октябре 1979 года, когда я был заместителем Министра обороны США по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам.

Я проснулся в три часа ночи и, ещё сонным приставив трубку телефона к уху, услышал голос на другом конце, который представился Командующим силами воздушно-космической обороны Северной Америки.

Генерал сразу приступил к делу.

Он доложил мне: его компьютер показывает, что 200 ракет находятся на пути из СССР в США. На одну секунду у меня остановилось сердце, и я подумал, что сейчас произойдёт холокост, которого мы едва-едва избежали во время Карибского кризиса.

Но генерал быстро объяснил, что он уже понял: это ложная тревога. Он звонил мне, чтобы я помог ему определить, что не так с его компьютером.

На самом деле, за те четыре года, когда я работал заместителем Министра обороны, было две такие ложные тревоги.

Самая опасная ситуация произошла однажды ночью, когда пришла новая смена операторов компьютеров, и новый оператор по ошибке вставил в машину тренировочную запись, которая, естественно, выглядит, как реальное нападение.

Это была человеческая ошибка. А это значит, что наша система со всеми её элементами обеспечения безопасности была всё ещё уязвима перед лицом всего лишь одной ошибки человека, которая могла потенциально привести к уничтожению всей цивилизации.

Две вещи спасли мир от этой участи.

Первое. Дежурный офицер, который той ночью был исключительно внимательным и ответственным, за что мы все можем быть ему благодарны.

И второе. Контекст для атаки был неподходящим. То есть, в это время не было никаких таких международных инцидентов, чтобы советское нападение выглядело правдоподобным.

Но что было бы, если бы такая ложная тревога случилась во время Карибского кризиса? Или во время Ближневосточного кризиса, когда армия США находилась в повышенной боевой готовности?

В такой ситуации дежурный офицер, безусловно, передал бы сигнал тревоги президенту, у которого, после того, как его разбудили бы в 3 часа ночи, было меньше 10 минут на принятие решения: запустить ли наши межконтинентальные баллистические ракеты до того, пока противник не уничтожил их в пусковых шахтах, или нет.

Если бы он отдал приказ о запуске, отозвать ракеты или уничтожить их в полёте было бы уже невозможно. Президент бы начал мировую ядерную войну из-за случайности.

Ну, это было тогда, а что же сейчас?

В своей книге я заявляю, что вероятность какой-либо ядерной катастрофы сейчас, на самом деле, выше, чем во времена холодной войны.

Именно поэтому меня иногда называют «пророком конца света».

Почему я считаю, что притча о Ное так подходит для нынешней ситуации?

Почему я в это верю?

Потому, что США и Россия сейчас относятся друг к другу с враждебностью, воссоздавая геополитические угрозы времён холодной войны.

И потому, что США и Россия восстанавливают свои ядерные арсеналы времён холодной войны, возрождая военные угрозы того времени.

Так что, сегодня мы по-прежнему можем ввязаться в ядерную войну из-за грубой ошибки в условиях кризиса, сравнимого с Карибским.

И когда я рассматриваю возможность новой ложной тревоги, я просто отмечаю, что:

• Люди опять будут ошибаться.
• Машины опять будут давать сбой.
• Так что, ложных тревог у нас будет больше.

И даже перед лицом такой перспективы и в России, и в США действует политика «запуска по предупреждению». И Россия, и США производят новые межконтинентальные баллистические ракеты на замену тем, которые были созданы в период холодной войны.

А это значит в итоге, что будущее нашей цивилизации будет зависеть от мнения анонимного дежурного офицера.И если он передаст дальше сигнал тревоги, то наше будущее будет зависеть от мнения и темперамента американского или российского президента, которые обладают единоличным полномочиемнанести ядерный удар.

Помимо этих угроз, сравнимых с угрозами времён холодной войны, сейчас мы сталкиваемся с двумя новыми, которых во времена холодной войны не существовало:

• опасность региональной ядерной войны между Пакистаном и Индией или на Корейском полуострове,
• опасность ядерного террористического удара (и эта угроза из всех ядерных угроз сегодняшнего дня мне представляется наиболее вероятной).

Так что, если я – Ной, и на моем пороге появятся плотники и спросят меня, что делать, чтобы предотвратить бедствие, что я им отвечу?

Я начну с того, что мы никогда не предпримем действия, необходимые для предотвращения ядерной катастрофы, пока американская и российская общественность не поймёт, насколько на самом деле велика эта опасность.

Десять лет назад та же ситуация была с другой экзистенциальной угрозой - угрозой глобальной климатической катастрофы.

Но в этой области разрабатываются серьёзные и креативные образовательные программы.

Сейчас по-прежнему есть те, кто отрицает глобальные изменения климата, но подавляющее большинство людей понимает опасность глобальной климатической катастрофы и готово принимать меры, иногда дорогостоящие меры, чтобы сократить эту угрозу.

И хотя администрация Трампа выводит США из Парижского соглашения об изменении климата, другие страны и большинство штатов в США работают над сокращением выбросов.

В частности, Джерри Браун, губернатор моего родного штата Калифорния, возглавляет международную программу по сокращению выбросов углекислого газа, и его программа невероятно успешна.

Так что, я не теряю надежды на то, что миру удастся предотвратить это экзистенциальное бедствие.

Для того, чтобы справиться с ядерными угрозами, которые стоят перед нами, прежде всего, нужно создать креативную и энергичную образовательную программу, которая была бы так же эффективна, как активное образование в области изменения климата. И я делаю всё, что в моих силах, для продвижения таких программ.

Я занимаюсь этим с надеждой на то, что, если мы добьёмся успеха в реализации этой нашей образовательной задачи, другие последуют нашему опыту в политической сфере.

Моя книга («Мой путь по краю ядерной пропасти») предназначена для того, чтобы рассказать читателям о ядерных угрозах, стоящих перед нами сегодня, и мерах, которые могли бы снизить эти угрозы. Её сейчас можно прочитать на английском, китайском, японском, корейском, и (с этого месяца) на русском языках.

Я хотел бы поблагодарить издательство «Росспэн» за его дальновидность в решении взять на себя публикацию моей книги, и Дмитрия Тренина за то, что он представил меня издателю.

Через эту книгу, лекции и курсы я передаю свои идеи о ядерной угрозе десяткам тысяч людей.

Но для того, чтобы добиться такого же успеха, как пионеры в области проблематики, связанной с изменением климата, мне нужно достучаться до миллионов.

Поэтому несколько лет назад я начал переносить идеи из своей книги в Интернет через онлайн курсы и видеоролики в YouTube.

Для этого я создал небольшой проект. Сегодня здесь присутствуют два, связанных с ним человека: Робин, директор проекта, и Лиза, которая возглавляет нашу деятельность в интернете.

Это тяжёлая работа, но мы уже добились серьёзного прогресса.

У нас уже есть два онлайн курса. Вы можете подписаться на них бесплатно, и экзамены сдавать не нужно. Мы сейчас работаем над третьим курсом, посвящённым ядерной войне, начатой из-за случайности, и надеемся запустить его в сентябре.

Курсы записаны на английском языке, но мы сейчас работаем над их переводом на русский язык. Ожидается, что первый перевод появится в сети через несколько месяцев.

Мы также размещаем в YouTube пятиминутные ролики, показывающие, как я это называю, «мои ядерные ночные кошмары» - как ядерная катастрофа может произойти на самом деле.

Мы сделали уже два ролика:

• «Ночной кошмар №1» о взрыве бомбы террористами в Вашингтоне, округ Колумбия
• «Ночной кошмар №2» о региональной ядерной войне

Работаем над «Ночным кошмаром №3» о ядерной войне, начавшейся из-за случайности.

Я делаю эти ролики, чтобы разбудить людей, показав им угрозы, которые на самом деле стоят перед ними, и вдохновить их действовать, чтобы эти угрозы никогда не реализовались.

Я прекрасно понимаю, что никто не может решить эту огромную проблему в одиночку, но в то же время верю, что каждый из нас может попытаться.

Несколько лет назад я решил посвятить оставшуюся жизнь попыткам снизить угрозу ядерной катастрофы.

Я знаю, что не могу сделать всё.

Но я могу сделать что-то.

Я дал себе обещание, что сделаю всё возможное, чтобы мои 11 внуков не были вынуждены жить так, как жил я – с тёмной ядерной тучей над головой.

Мне сейчас 90 лет, но пока у меня есть силы, я буду работать над тем, чтобы сдержать это обещание. Или, если воспользоваться словами Роберта Фроста:

«Лес дивен: мрак и глубина.

Но обещаниям верна

Душа. И много миль до сна.

И много миль ещё до сна». (пер. Т. Гутиной)

(«The woods are lovely, dark and deep,

But I have promises to keep,

And miles to go before I sleep,

And miles to go before I sleep»).